Арифметика любви - Страница 233

233

Мне возразят, что и в старой России начинающий писатель не мог жить литературой; и что некоторые из больших наших писателей терпели, в юности, жестокую нужду, — Некрасов, например. Это возражение легко отвести уже потому, что русские в России — одно, а русские в чужой стране — совсем другое. Тогда, там, отдельные начинающие писатели могли гибнуть (и гибли, вероятно), но чтобы гибло целое литературное поколение, — об этом и мысли быть не могло. А сейчас, ввиду одних материальных условий, можно опасаться и этого.

К сожалению, известный слой эмиграции, очень отзывчивый на общую беженскую нужду, мало заботится и думает о судьбе литературы, — той, с которой молодое поколение могло бы вернуться в Россию; оставляет его представителей работать со свиньями в рыбьем жиру, удовлетворяясь существующей традиционной, алитературной, русской прессой. Тип кое-что понимающего, культурного мецената бесследно (и бесстыдно) исчез.

Все это, вероятно, естественно: ведь не говоря уж о нас — и общемировой культурный уровень в последние десятилетия понизился.

Я все-таки думаю, что дело зарубежной литературы сегодняшним днем не кончится. Трудны житейские условия; жалки отдельные попытки разбить традиции, создать что-то вроде школы свободы; но в конце концов, такой атрадиционный журнал — будет. Я хорошо знаю эту среднемолодую литературную среду и знаю, что почти у каждого уже и сейчас «есть что сказать». Если сразу не всем это удастся, вспомним опять: как вещи «слеживаются» в запертом сундуке, так и мысли-чувства, не высказанные, в душе. Сразу их в порядок не приведешь.

Возможно, что иной уже свыкся с молчанием, с своим положением «отверженного», и погрузился в «оцепенение», — о котором так верно говорится в одной современной книге. Но человек с настоящей природой писателя, — художника, политика, философа, — никогда со своей «отверженностью» не примирится, и погибельное оцепенение ему не грозит.

Кстати: данный сборник, «опыт свободы», есть, в некотором роде, и «салон отверженных». Этим объясняется участие в нем двух писателей «старшего» поколения: один, несмотря на то, что книги его переводятся на почти все существующие языки, вплоть до японского, и даже эсперанто, такой же «отверженный» для русской эмигрантской печати, как и молодые его соседи по книге; так же, как они, он не имеет возможности печататься ни в одном парижском журнале, ни газете.

Что касается другого «старшего» участника, — он, хотя и работает у себя, по своей специальности, терпит ту же неудачу при попытке проникнуть в общую прессу с каким-нибудь скромным, но живым фельетоном, с чем-нибудь, что пишет для себя.

Вот, приблизительно, все, что надо знать читателю прежде, чем он раскроет книгу.

Сказанное выше и, между прочим, указание на возможную неудачу первого опыта, отнюдь не есть «просьба о снисхождении»: участники опыта в снисхождении не заинтересованы. Читатели, — публика, -

вольны критиковать книгу, как им будет угодно. В том, как отнесется к ней публика, для нас будет известный «смотр» и ей самой. Важно ведь знать, что она думает о литературе, о свободе, о свободных начинаниях, — главное, о свободе, — и что она в ней понимает. Важно знать также, интересуется ли она тем, что интересно молодым писателям; сумеет ли она хоть как-нибудь рассмотреть их «лица», своеобразие каждого, непохожесть друг на друга?

Конечно, «смотр» публики, как наш, писательский, — оба будут весьма несовершенны. Оба ведь сегодня — первые.

Завтра, если для писателей свобода сделается привычнее, — может быть, станет она ближе, понятнее, и для читателей.

Впервые: Последние Новости. Париж, 1931. 20 ноября. № 3894. С. 2–3; 22 ноября. № 3896. С. 3–4; 1 декабря. № 3905. С. 3: 4 декабря. № 3908. С. 3. В форме дневника этот рассказ был опубликован Гиппиус в журнале «Новый Путь» (1904. № 1. С. 151 — 180) под названием «Светлое озеро». Мережковские ездили к «невидимому граду Китежу» в июне 1902 года. В 1931 году Гиппиус обратилась в конце рассказа мыслью к тому, что теперь происходит в этих местах: «Протекли годы, один страшнее другого. Что сталось с ними, с этими русскими людьми? Что там — в самой глубокой глубине России…».

«В лесах» (1875), «На горах» (1875–1881) — дилогия П. И. Мельникова (Печерского) из жизни заволжского старообрядческого купечества.

«Нива» — еженедельный иллюстрированный журнал, выходивший в Петербурге в 1870–1918 гг.

Товарищество Зингер — компания Зингер, осуществлявшая производство и сбыт швейных машин в России. Существовала в США, с 1895 г. центральные конторы в Москве, Петербурге, Варшаве и Риге. С 1900 г. обосновалась в Подольске Московской губернии.

«в нагале бе Слово» — начальные слова Библии.

Евхаристия — причащение, одно из главных таинств христианства.

«Миссионерское Обозрение» — духовный журнал, выходивший в Петербурге в 1896–1917 гг.

Иоанн Кронштадтский (Сергиев Иоанн Ильич; 1829–1909) — протоиерей-проповедник, канонизирован в 1988 г.

233

Арифметика любви - Страница 233

КОММЕНТАРИИ

РАССКАЗЫ